Героем движения был только пролетариат, многоликий и единый, стоустый и мощный, наивный и самоотверженный, кровью своей оросивший первые шаги к свободе. Вот почему личность и дальнейшая судьба Гапона мало интересны»47.
В противоположность С. Айнзафту, утверждавшему, что у петиции, с которой рабочие шли к царю, был коллективный автор, М. Н. Покровский высказал мнение, позднее совершенно отвергнутое наукой, что авторство принадлежало «освобожденцам».
В критике С. А. Пионтковского содержится ряд аналогичных упреков и замечаний. Эту мысль С. Айнзафт обосновывал отсутствием фактов о деятельности социал-демократии, в изученных им источниках. С. А. Пионтковский убедительно выступил против утверждения автора, доказывая, что поскольку об этой борьбе знали только те, кто ее вел, то она не получила отражения в дореволюционной литературе и источниках, которыми пользовался С. Айнзафт. Пионтковский отметил, что в архивах имеется ценный материал о борьбе социал-демократии с зубатовщиной, но автор его не использовал.
С развитием исторической науки точка зрения С. А. Пионтковского подтвердилась. «Книга, — писал Пионтковский, — написана марксистом, это ее несомненное достоинство»; однако «марксистский историк не может ограничиваться лишь компиляцией, перед ним стоит задача в самостоятельной разработке материала» 48.
Второе издание своей книги С. Айнзафт значительно дополнил и расширил, включив ряд новых материалов, в том числе архивных. Однако основной недостаток работы не был исправлен. В предисловии к этому изданию С. Айнзафт, отвечая на критику М. Н. Покровского, снова повторил свой неверный тезис, который был сформулирован более резко и категорично . Серьезная критика, направленная в адрес автора этой книги, свидетельствует о больших требованиях, которые предъявляли историки-марксисты к научной литературе, даже если ее авторами были начинающие исследователи.
Важным и характерным для советской исторической науки начального этапа ее развития было появление первых трудов по истории рабочего класса на периферии, преимущественно в районах развитого рабочего движения. На местных материалах, чаще архивных, чем опубликованных, авторы небольших по объему работ пытались осветить историю революционной борьбы рабочего класса конца XIX — начала XX в., вскрыть ее особенности и историческое значение как части общей борьбы российского пролетариата. В дальнейшем с расширением деятельности местных отделений Истпарта, архивов, историко-краеведческих музеев и отделений научных обществ эта работа заметно расширилась и в ряде случаев дала весьма ценные результаты (Баку, Иваново-Возне-сенск и др.).
Советская марксистская историография рабочего класса России и его борьбы с первых шагов своего развития противостояла меньшевистскому освещению данных вопросов своей концепцией, основанной «а марксистско-ленинском понимании исторических закономерностей общественного развития. Нельзя согласиться с В. Я. Лаве-рычевым, отображающим первую половину 20-х годов как время безраздельного господства меньшевистской историографии в данной области исторической науки. Изучение трудов историков-марксистов тех лет позволяет сделать вывод, что к середине 20-х годов в советской исторической науке сложилась солидная марксистско-ленинская традиция, четко определилась своя, противоположная меньшевистской, проблематика истории рабочего класса; это обеспечило в дальнейшем появление исследований по истории рабочего класса во второй половине 20-х годов.