Острая идейная борьба, развернувшаяся в исторической науке после Октябрьской революции, критика историками-марксистами буржуазной и меныневистско-эсе-ровской историографии были органически связаны с той работой, которую проводили пролетарское государство и Коммунистическая партия на идеологическом фронте. В нашу задачу не входит подробное описание всех враждебных марксизму историографических течений, существовавших в первые годы Советской власти. Однако необходимо, хотя бы кратко, остановиться на их характеристике, чтобы иметь представление о враждебных направлениях, с которыми боролись историки-марксисты, выявить важнейшие тенденции их развития.
Буржуазная историческая наука после Октябрьской революции не представляла собой однородного лагеря ни с научной, ни с политической точек зрения. Часть старой профессуры, тесно связанная со старым миром, встретила враждебно Октябрьскую революцию и установление Советской власти. Это отразилось в ряде заявлений, сделанных профессорами истории в 1917 — начале 1918 г. Кадетская газета «Грядущий день» поместила 28 ноября 1917 г. «Воззвание ученых» Петрограда, подготовленное академиком А. С. Лаппо-Данилевским, о чем свидетельствует надпись на одном из экземпляров, сделанная его рукой: «Текст составлен мной». В воззвании говорилось о «великом бедствии», постигшем Россию, о непризнании Советской власти и «постыдного и непрочного сепаратного мира», о необходимости поддержать Учредительное собрание. Тогда же эта кадетская газета опубликовала «Протест академического союза», принятый общим собранием членов петроградского союза 26 октября 1917 г., с призывом не поддерживать Советскую власть.
В 1918 г. контрреволюционно настроенной профессурой Петрограда был создан Российский союз ученых учреждений и высших учебных заведений, который занял резко враждебную позицию по отношению к Советской власти. По определению А. С. Лаппо-Данилевского, главная цель союза должна была состоять в объединении сил «для защиты их чисто научных внепартийных интересов, для обеспечения их автономии и нормальной работы от всяких случайностей...».
Реакционная профессура выступила с антисоветскими заявлениями в Московском, Казанском, Харьковском и других университетах; она оказывала упорное сопротивление мероприятиям Советского государства по демократизации высшей школы, препятствовала проведению ее реформы, отстаивала «автономию» университетов, сопротивлялась изменению состава научных учреждений и обществ, проведению в жизнь постановлений Советского правительства 3. Их реакционные взгляды отрицательно сказывались на научной и педагогической деятельности. Эта группа ученых была особенно опасна тем, что пользовалась значительным влиянием среди историков, принимала участие в подготовке молодых специалистов в универсистетах. Старая профессура обладала большим опытом научной работы, колоссальными знаниями источников, конкретного фактического материала. Необходимо было разоблачать антинаучные взгляды и теории этих историков, пресекать контрреволюционные действия и в то же время использовать их навыки и знания в педагогической, архивной, археографической работе. При этом следует учитывать, что среди ученых были и такие, которые занимали тогда реакционные, антисоветские позиции не в силу убежденной враждебности к революции, а потому что не могли понять смысла и значения происходивших событий из-за ограниченности их мировоззрения, из-за страха перед крушением старого уклада жизни и потери материального благополучия, которое давало им буржуазное общество. Позднее мировоззрение многих из них существенно изменилось и некоторые, порвав с буржуазной историографией, сыграли даже видную роль в развитии советской исторической науки.